Моя новая серия картин посвящена музеям космонавтики. Музей сам по себе — крайне увлекательная тема для художника, такое сознательное умножение сущностей, игра в игру отражения в отражении. Музейный экспонат — это ведь чаще всего вещь, выбранная из некоторого количества ей подобных для репрезентации определенной эпохи. На искусство ХХ века мощное влияние оказал научно-технический прогресс, в результате чего изменилось и само искусство, и его репрезентация в музее. Появились объекты ready-made, видеоарт, документирование перформансов, объекты science-art и многое другое. Искусство сегодня уже не привязано к традиционным жанрам живописи, графики, скульптуры, оно стало многоликим, синтетически-сложным. Экспонаты художественных музеев порой отличаются от предметов повседневной жизни только тем, что были по-своему поняты и переосмыслены художником. И мне как художнику интересно работать с музейными объектами, не имеющими прямого отношения к искусству, но при этом обладающими своей художественной сущностью, эстетической энергией и силой. Помещая такие экспонаты в пространство живописи, я как бы признаю законность их пребывания на территории искусства.
Музеи космонавтики — серия о второй жизни предметов научно-технического быта. Для них это как бы жизнь после смерти. Некогда созданные для завоевания космического пространства, сейчас они «похоронены с почестями» в специально выстроенных для них зданиях, а иногда и просто в подходящих по назначению помещениях. Самые важные объекты, совсем как в древнеегипетских гробницах, окружены почитанием и помещены в соответствующую их статусу обстановку. На стендах выстраиваются макеты рабочих кабинетов ученых, космодромов, снежной тайги и открытого космоса. И что удивительно, во всей этой искусственно созданной, откровенно синтетической среде действительно появляется какая-то своя, хотя и очень странная жизнь. Экспонаты начинают взаимодействовать друг с другом, с отражениями, со стенами, с лепниной на потолках, с занавесками и с цветами на окнах, и с прочим множеством незапланированных, случайных деталей. И чем больше процент такой случайности в экспозиции, тем сложнее и во всех смыслах живее становится сама среда ее существования. Именно это присутствие странной, но явно ощутимой жизни я пытаюсь уловить и зафиксировать в своих картинах.